Часть 2. Воспоминания о Яренской тюрьме. Кандальный звон…
В Яренском краеведческом музее в архивных фондах хранятся рукописные книги-воспоминания уроженца Яренского уезда, деревни Софроновской, Голенева Николая Александровича, бывшего военного прокурора Харьковского военного округа.
В одной из книг Николая Александровича имеются воспоминания о Яренской тюрьме, когда он был ещё мальчишкой, но, как говориться, детские воспоминания самые яркие, поэтому, видимо, так и было…:
«…Из центра России в город Яренск шли этапы ссыльных революционеров. Кроме того, в Яренской тюрьме отбывали наказание осуждённые за мелкие преступления. На окраине города Яренска один квартал занимала тюрьма, второй – помещения казармы. Высокий деревянный тын из толстых брёвен с заострёнными концами окружал тюремное здание: деревянный главный тюремный корпус, дом надзирателей и канцелярии тюрьмы, баня и кухня. Большая деревянная тюремная церковь одной стороной входила в тюремный двор, а другой стороной с алтарём выходила за тюремный тын к дому казначея Заварина...
Мой дом, где я жил, стоял поблизости от Яренской тюрьмы, поэтому, с малых лет мне ежедневно пришлось видеть «арестантов», слышать звон кандалов и тюремный колокол у входных тюремных ворот. В старинной русской песне поётся про колокольный церковный звон: «Вечерний звон, вечерний звон, как много дум наводит он…» Я не знаю песни про кандальный звон, но он до сих пор звенит в ушах…
Ежедневно, утром, днём и вечером 10 человек арестантов, закованные в ножные стальные кандалы, выходили из ворот Яренской тюрьмы с 5-ю ушатами на водоносах и под охраной тюремного надзирателя шли на речку Кишерку за водой для тюремных надобностей, так как, ни водопровода, ни колодца в тюрьме не было. Под звук кандалов они медленно спускались с «арестантского» угора к речке и в непосредственной близости от нашего дома набирали из речки в ушат воду, немного отдыхали, а затем медленно на водоносах несли ушаты с водой в тюрьму. Грубошерстного сукна шинельного цвета арестантские куртки, брюки на выпуск и такие же шапки-кубанки придавали арестантам необычный вид.
Сопровождавший арестантов тюремный надзиратель всегда был с отстёгнутой кобурой, из которого выглядывала ручка огромного револьвера «Смит-виссон». Чёрная шинель с красными погонами, с красными аксельбантами и красным шнуром на шее от револьвера – придавали ему грозный вид. Он в 5-10 шагах следовал за ними, не давая разговаривать между собой и с посторонними прохожими. Мы, мальчишки, подбегали к речке Кишерке с другого берега, заглядывали в лица, обросшие усами и бородами, молодых арестантов, угадывая, почему они стали арестантами…Мать нам говорила, что закованные в кандалы арестанты, это несчастные люди и мы их жалели.
В полдень внутри тюремного тына обычно был слышен сильный и ровный кандальный звон. Мы иногда подходили со стороны к высокому тыну и в щели видели, как 20-30 арестантов в ногу, друг за другом, в круг ходили по тюремному двору, создавая сильный и ровный кандальный звон. Внутри круга стоял тюремный надзиратель и наблюдал за поведением арестантов, а в отдалении, у тюремной канцелярии, стоял начальник тюрьмы с группой надзирателей унтер-офицеров. Через полчаса партию арестованных уводили и приводили новую, которая так же, понурив голову, под звон кандалов гуляла по двору.
В 1907 году из Яренской тюрьмы убежало несколько арестантов, которые сделали из белья лестницу, перелезли через примыкающий с северной стороны тына лес и скрылись. Разговору об этом побеге среди населения было много. Мы, мальчишки, восхищались смелостью и отвагой бежавших из тюрьмы «несчастных». После этого была усилена внутренняя и наружная охрана тюрьмы, и мы уже не могли подходить к тыну и заглядывать в тюремный двор. Однако, иногда подходили к дому купца А. П. Алексеева, который стоял напротив тюремных ворот, и наблюдали, как подходил к воротам какой-либо надзиратель и дёргал висевшую ручку, а внутри, за тыном, громко звонил колокол. После этого открывалось окно в воротах, а затем уже открывались маленькие двери больших ворот.
Как правило, около 10 часов утра к тюрьме подходил начальник тюрьмы – молодой жандармский офицер в тёмно-зелёном мундире, с белыми узкими офицерскими погонами, с заломленной набекрень фуражке с выпущенной из под неё большим чубом волос. Аксельбанты, шашка и шпоры украшали этого «красавца». У ворот его встречал тюремный надзиратель, козырял, звонил и открывал тюремную дверь. Затем слышна была команда «Смирно» и рапорт. Когда всё замолкало, мы убегали домой.
В большие религиозные праздники: Рождество, Пасха, Масленица, Троица и т. д. у тюрьмы иногда образовывалась очередь крестьянок, которые в корзинах приносили праздничные подаяния «несчастным». Несли шаньги, куличи, яйца, белые булки и прочее. Однако, из этих продуктов мало что доставалось арестантам. После сдачи продуктов крестьянки шли на церковную службу в тюремную церковь. В 1910-1913-е годы я несколько раз с матерью был на передаче заключённым продуктов, а затем в тюремной церкви. На 1-м этаже стояли местные горожане и крестьяне, а на 2-м этаже, который был построен в виде полатей над входом в церковь, стояли арестанты за высокой оградкой. Снизу было видно 2 ряда бледных, бородатых, в серых куртках «несчастных». Однако, оглядываться вверх на них мать не давала…
С начала Первой мировой войны 1914 года Яренская тюрьма приобрела большой насос с большого диаметра трубами, несколько больших бочек, и организовала бригаду по очистке уборных в домах города Яренска. 5-6 человек арестантов качали машину-насос и наполняли бочки, которые увозили на поля. Это было новое в тюремной жизни, которое, очевидно, было вызвано тем, что некому было в военное время заняться этим делом.
Высокий бревенчатый тюремный тын всё больше и больше подгнивал и местами делал наклон. Тюремное начальство всячески укрепляло покосившееся своё хозяйство, но кое-какие заплатки только замаскировывали разрушение...
Октябрьская революция 1917 года обнаружила всю гнилость этого «царского чертога». Новый начальник Яренской тюрьмы, возвратившийся с каторжных работ в Сибири, где он отбывал наказание за убийство своей жены, в 1920 году заполнил тюремные камеры остатками разбитой белогвардейской банды капитана Орлова. В те дни я обошёл все тюремные камеры этой старой тюрьмы и с тяжёлым впечатлением пришёл домой.
Летом 1920 года начальником Яренской тюрьмы был назначен коммунист Борис Назарьев, но скоро он уехал учиться в медицинский институт. Весной 1921 года в тюремной церкви был организован спортивный клуб, куда было свезено всё спортивное имущество. На площади около тюрьмы было разбито футбольное поле и спортивный городок…Скоро свалился огромный бревенчатый тюремный тын…Освободившаяся тюрьма была занята коммунальными предприятиями…» [1]
1.Голенев Н. А. Биографические материалы. 1914-1967 годы // ЯКМ 657. Ф. 8. Оп. 1. Д. 10.